Развлекательный портал

В пeрвыx числax июля я вышeл изо пунктa вaкцинaции с приятнoй увeрeннoстью чeлoвeкa, кoтoрый кoнтрoлируeт свoю многолетие. Ну, eщe и с мaгнитикoм: «Я COVIDa нe бoюсь». Нe тo чтoбы я oсoбo бoялся eгo и рaньшe. Шелковичное) дерево, видимo, кaк нa вoйнe. Зa пoлтoрa гoдa привыкaeшь, чтo пули свистят вoкруг, a прo сoбствeнную уязвимoсть зaбывaeшь и пoдумaть. И вaкцинирoвaлся я — кaк пoлoжeнo, двумя дoзaми — нaвeрнoe, пoтoму, чтo с дeтствa приучeн к вeрe в нaучный прoгрeсс. Неужли и чтoбы нe испытывaть дискoмфoртa бeз прeслoвутoгo QR-кoдa, иначе говоря чтo тaм придумaют eщe.

И глaвнoe чувствo пoслe вaкцинaции былo тo, чтo я нe лишeнeц, a пoлнoпрaвный грaждaнин. С учeтoм тoгo, чтo всe врeмя пaндeмии я чeстнo сaмoизoлирoвaлся, нe пoсeщaл мaссoвыe мeрoприятия, xoдил в мaскe и дaжe пaру рaз в мeтрo нaдeвaл пeрчaтки, мoжнo былo быть увeрeнным в нeзaмутнeннoм будущeм.

Длилoсь oнo три нeдeли. Пoтoм дeнeк пoбoлeлa гoлoвa. Пoпрыгaлo дaвлeниe. И, нaкoнeц, тeмпeрaтурa бeз прeлюдий пoдскoчилa пoд 40 грaдусoв, гдe и рaспoлoжилaсь всeрьeз и нaдoлгo.

Нaвeрнoe, тo, чтo я испытaл, и нaзывaeтся кризисoм веры. В голове вдоль кругу ходила одна и та а, как мне тогда казалось, остроумная красное словцо: «Ну вот, прошел инкубационный ступенька, вирус и размножился. Все по науке». Я равнодушно дискутировал сам с собой, что вакцина заключает лишь относительно безвредный кусочек вируса, и (в же отметал возражения мысленным, хотя громогласным восклицанием «да по фигу!», характерным чтобы всяческих экзистенциальных кризисов.

Но помещение прежней веры быстро заняла другая, глупенькая и стопка, — что все происходящее — это не более того простуда, или даже COVID-19, однако не сильный. Главное, что его не возбраняется перележать. Главное, чтобы не больничка.

Врачей я все же вызывал. Да цеплялся за любую оброненную ими соломинку.

Зачинщик, из неотложки, пояснил, что застревать не будет, вызовов много, послушал спустя стетоскоп, как я дышу, сказал как-то типа «да вроде терпимо» и есть укол жаропонижающего. Дышать стало кризис миновал, жить стало веселее. Доктор к тому а отпустил пару шуточек по воду полусобранного пакетика с вещами — ширли-мырли, не спешите на казенную койку. Сие тоже приободрило.

Второй врач с поликлиники тоже был скор: взял задание на ПЦР, отгрузил от щедрот властей двум пачки противовирусного средства. Тест оказался отрицательным.

Давай просто вообще замечательно!

Коллеги, с которыми я поделился хороший вестью по Скайпу, моего энтузиазма безвыгодный разделили. Сказали, что ПЦР-тесты — сие лирика, а компьютерную томографию надо исполнять обязательно.

И вот сейчас думаю. Я но тысячу раз все это читал: рядом малейших сомнениях добивайтесь КТ и госпитализации. Хоть проходил на практике, когда родную матушку пару недель мурыжили получай дому, леча «от воспаления легких», и не менее после самоназначенной поездки на томографию симпатия отправилась в больницу, где благополучно и вылечилась. Почто же я-то уперся?

Понятно, который в подобных страхах перед госпитализацией я безграмотный одинок. Вот, например, данные одного с исследований — от компании «Доктор рядом» и социальной платформы «Врачи РФ». Наподобие считают врачи, 68% людей оттягивают посещение к врачу в надежде «что все само пройдет» (знакомое душа, не правда ли?). Ой ли? а разные страхи обуревают и этих фаталистов, и многих других. Фобиям подвержен 81% пациентов.

Внутри прочих страхов врачи выделяют:

в поликлинике неужели больнице до пациента никому безвыгодный будет дела (47%);

найдут заболевание пострашнее (44%);

хватит поставлен неправильный диагноз (33%);

во счастливый случай процедур будет больно (30%);

лечение встанет в копеечку (29%);

излечение будет малоэффективным (24%);

медработники станут говорить грубости (23%).

Я добавил бы к этому списку особенный — так сказать, бытовой. Последний некогда мне довелось побывать в больнице парение 30 назад, и воображение до этих пор по-нехорошему будоражили обитый кафель стылой общей ванны, золотого цвета (да отнюдь не драгоценные) унитазы, пушкой не пробьешь, эмалированные утки, чувство беспомощности в соответствии с ночам, когда в горле пересохло, а воды замолвить слово не у кого.

Многочисленные, разбросанные объединение Интернету памятки «что брать с собою в больницу при коронавирусе» подливали масла в с. «Захватите с собой пустые пластиковые бутылки, выбор воды всегда пригодится…» «Не забудьте кипятильник» (водогрейка! они вообще продаются еще и идеже? может быть, в аптеках?) Постоянно подчеркивалось, кое-что нужно брать с собой запас теплой одежды и полотенец, а пока туалетную бумагу, что предвещало оный еще диснейленд в уборных.

* * *

…Вызывать врачей незаинтересованный раз за сутки я постеснялся. Отправился бери КТ в частную клинику. Выдали диагноз — 30% поражения легких. Знахарь сказал, что лучше, конечно, безотложно звать «скорую» и ехать в больницу, да, если не хотите, то вона вам куча таблеток.

А я и не хотел.

Миг уже перестало делиться на дней и ночь, четверги и субботы. Все сие было порублено, смешано и уложено двумя чередующимися слоями. Пионер — это состояние с температурой под сороковушка, когда вся внешняя активность сводилась к поглощению жаропонижающих — круглых таблеток, длинных, дешевых, дорогих, разноцветных, и черепашьим шагом кружили мысли о том, как шар земной ужасен, как я несчастен и надо тутти-таки ехать сдаваться. Но опосля начинал веять невесть откуда взявшийся ветерок, испарина сходил петергофскими каскадами, столбик термометра устраивался возьми сладостных 38, появлялся аппетит и вера в том, что со всеми болячками я во всю мочь справлюсь сам.

Смену состояний я изучил предварительно мелочей. Знал уже, что долженствует пройти ровно полтора часа со временем приема ударной дозы таблеток, в (прежнее чем отпустит. Я встроился в этот ход и намеревался шагать в нем и дальше. Не долее чем бы дома — как говорится, скажем так чучелом, хоть тушкой.

Все бы, если угодно, тушкой и закончилось. Спасибо огромное жене — вызвала «скорую» вне моего ведома.

На этот раз в год по обещанию врачи никуда не спешили. Они вели себя приязненно, но настойчиво и дали понять, подобно как готовы ждать, пока я распоряжусь движимым имуществом. Отнюдь не в смысле завещания, а вещи соберу. Ужели тут уж я не возражал. Ума хватило. Лучше, базовых инстинктов самосохранения.

Очередной томограф показал, подобно как за прошедшие пару дней зараза совершила блицкриг, оккупировав до 80% легких и оставив впоследств себя только «матовое стекло».

Где-то я и въехал в филиал 24-й больницы, паче известный как ковидарий, на ВДНХ.

Спустя время приемного покоя меня подвели к койке. Около лежало много мужчин со взглядами разной степени тусклости. Хотя в целом все казалось аккуратным и чистым. Сие было первое впечатление от «красной зоны».

Блюдо — две бутылки воды на прикроватной тумбочке. Клеймящий по тумбочкам соседей, это далеко не было разовым комплиментом, как в заурядной гостинице. В противоположность, как я вскоре убедился, вокруг царил побыстрей all inclusive. Вода эта бутилированная, по мнению первому запросу, хоть улейся. Преимущество общий кулер, где ее дозволительно было налить и горячую (привет, кипятильники!). Общественный кислородный аппарат, смонтированный в изголовье. Забывчивым, соответственно-моему, выдавалась зубная паста и скребница, наборы салфеток. Ну и еще более чем достаточно чего по мелочи.

Люди, затянутые в охранительный полиэтилен, приходили и уходили, делали различные замеры. Очередной, судя по голосу, чудо) как молодой человек, заявил, что не долго думая будет ставить катетер для капельниц в вену. «Будет больновато», — предупредил симпатия. И не обманул. Вдобавок катетер ставиться отказался.

«Кровь густовата, никак не цепляется», — заметил медработник. В его тоне чувствовался практика. Опыт никак не смущаться точно по поводу внештатных ситуаций. Он попробовал назначи катетер снова. И снова. Потом позвал коллег. Больновато было в области-прежнему, но не настолько, так чтобы стонать или, скажем, составлять в уме переписка в ЕСПЧ по поводу карательной медицины.

Перед разлукой получилось. Бонусом к катетеру я обзавелся гуртом синяков по рукам. После первой, сбивающей температуру капельницы захотелось бытовых подробностей. Тихим и хрипящим голосом я стал интересоваться у соседей, в отдельных случаях отбой, сколько положено передачек, большая ли участок в туалеты и к раковине, есть ли недостаток с туалетной бумагой?

Меня заверили, ась? всего вдосталь. Куча кабинок, туалетных и душевых расположена в области периметру, и всегда легко можно установить пустую и чистую. Бумаги хватает. Рядком с душевыми есть даже фены. Однако тем же сиплым баритончиком я поделился лайфхаком — феном только и остается сушить стираную одежду. Мне показалось, будто после всего этого у соседей создалось чувство, будто мне довелось побывать и в других местах совместного скученного проживания мужчин. Я мало-: неграмотный стал их разубеждать.

Ну а если бы кроме шуток, с общением никто невыгодный навязывался. Более того, хоть кайфовый временном госпитале койки и стоят наглухо, обустроено все так, что скученности безлюдный (=малолюдный) чувствуешь, по крайней мере горизонтально на своей снабженной всем необходимым кровати.

Поди, чувству одиночества в толпе способствует и особая колдовство места. Ты находишься не в который-нибудь-то там комнате с белым потолком. Надо тобой очень много свободного пространства. Самый ненадеванный на ВДНХ павильон №75, идеже госпиталь расположился, построен по технологии кроме колонн. Справочники сообщают, что его уровень «от пола до ферм перекрытия» составляет 12 метров. Так кажется, что своды эти намного выше, а эти самые многочисленные фермы наплаву смотрятся как нервюры готического собора. Ощущения ото созерцания те же — духоподъемные.

В довершение чего я лежал напротив полностью стеклянной стены павильона, и передо мной было бесконечно много неба — то голубого, ведь ночного, то в клубящихся тучах. Вариант немного загораживала расположенная напротив пневмоарка, но непростая — исторический вход получи ВСХВ 1939 года. Когда наблюдаешь из-за всем этим под музыку, возьмем, «Пинк Флойд», то испытываешь особую потеха за предоставленный уникальный опыт.

Неважный (=маловажный) дай бог вам его достигнуть, конечно.

Тем более что, (то) есть я подозреваю, подобная эйфория связана с тем, что же в «матовое стекло» переплавились не единственно легкие, но и кора головного мозга.

* * *

Настоящая психоделия, без участия соплей единорога, наступала по ночам.

Пагода оборудован мощной вентиляцией, которая куда деликатно шумит днем, но ревностно разгоняет воздух; свежесть и прохлада оптимальные. Зато в темноте перегуд становится несколько зловещим, а прохлада сменяется зябкой сыростью. А сущность, своды павильона дают понять, ась? такое акустика. Русские классики любили определять, как деревенской ночью на всю ивановскую отжигают собачьи своры — тявкают щенки, переливчато брешут зрелые особи, изредка громоподобно огрызаются старые псы. Так смотри такие звуки раздавались постоянно.

И сие если только кто-то Водан закашлялся.

А когда надсаживалось несколько особа — это была настоящая артиллерийская огонь, брачная перекличка гигантских лягушек, звуки джунглей. Клониться ко сну как-то особо не желательно. Но в шесть утра вспыхивал божий мир и начинали сновать люди, затянутые в белые защитные костюмы.

Первым делом особо не отличаешь одного ото другого. Кажется лишь, что их без меры много, и движутся они непрерывно и бойко: измеряют давление и сатурацию, разносят таблетки, ставят капельницы, капельницы, капельницы, моют полы, увозят больных возьми процедуры и снова привозят — и так в соответствии с кругу, а по ночам дремлют, привалившись товарищ к другу, на малюсеньких диванчиках следовать пределами палаты.

Понятно только, яко за спецодеждой медсестер и медбратьев скрываются объединение преимуществу ну очень молодые народище. Те, кто периодически проходит с обходами и представляется врачами, равно как немногим старше.

(Один из врачей, объединение моим ощущениям, намеренно понижал ржание до баса, будто Маленький Мук, вскользнувший во дворец правителя под видом знахаря: «Здравствуйте. Наравне вы себя сегодня чувствуете?»)

Нужда, впрочем, они свое знают. Обоснованно, что какая-то суперквалификация через полевых бойцов «красной зоны» мало-: неграмотный требуется. Лечение назначается по стандартным протоколам, подавляющая индивидуальных вариаций тоже за один с половиной года отработано. Все назначения больным занесены в базу данных.

Же и внештатных ситуаций хватает с лихвой. Чуть-чуть ли не каждый день получи и распишись дежурный пост подходил пациент со словами: «У вам там человек упал». Это означало, почему кто-то из относительно тяжелых больных езжай в туалет, но не рассчитал силы. (тутовое же к нему срывалось четыре-пятеро медиков, сверкая полиэтиленовой формой, будто бы косяк серебристых рыбок. Пациент ехал наоборот уже в кресле-каталке, с кислородным баллоном в обнимку.

Известно, среди одинаковых по внешнему виду медиков существует своя и приставки не- то чтобы простая градация. «Поменяйте постель», — прошу я сиречь-то женщину в белом. «Это общий-то младшего медперсонала дело», — безвыгодный без легкого возмущения ответила возлюбленная.

Так-то «звание» и имя написано у каждого держи груди черным маркером. Но поразбирать можно что-то короткое, взять «врач». Все, что больше четырех букв, превращается в арабскую вязь.

(Чин младшего медперсонала появился незамедлительно и ложе (сна) поменял.)

Но эти нотки обиды были единственными, услышанными мной по (по грибы) 9 дней. А так — только доброжелательный фон, позитив и спокойствие, как бы ни ныл клиент. И я испытываю только благодарность к медперсоналу и врачам. Признателен).

И те пациентские страхи, о которых говорилось сверх — о хамстве медработников или равнодушии к пациенту, — скукоживались и отпадали. Всё-таки в порядке оказалось и с комфортом. И даже с едой.

Больничную еду прошлых десятилетий помнят многие. Ужели, все эти комки манки, политые желтой жидкостью, куски склизкой рыбы, монолиты макарон и во вкусе праздник — раз в неделю — картошка! Я во всех отношениях думаю, что больничная кухня была одним изо самых эффективных ноу-хау советской медицины. Пациенты старались скорее выздороветь, чтобы никогда не испытывать на себе ее снова. Хорошо, что особенно эту традицию стали постепенно предавать забвению.

Никаких больше столовых с запахом во сто крат топленого масла. Горячую еду разносят в индивидуальных подносах в индивидуальной упаковке. Каши, рагу, лосятина, овощи — порции большие. Все вареное, постоянно без соли, но очень инда съедобное.

Тут вот, правда, вне лукавства не обошлось. И на плакатах, развешанных объединение госпиталю, и в Интернете сообщается, что пациенты получают пятиразовое диета. На самом деле оно оказалось трехсполовинное, потому-то что завтрак и второй завтрак, видимо, слились вместе в процессе эволюции, а так называемый полдник как води представлял собой пряник (одна закорю), при этом упакованный в целлофан и снащенный бумажкой с информацией о продукте.

И лучше бы ее маловыгодный вкладывали, так как пряник, как один ей, состоял из муки, сахара, пальмового масла и такого количества добавок нате букву «Е», что не понятная вещь, как они помещались в невеликое с виду обрабатываемый предмет. К здоровому питанию пряник этот имел такое но отношение, как пингвин к штурмовой авиации. Я безвыгодный видел, чтобы кто-то их пробовал.

* * *

А все это частности. Главное, что такое? лечение шло успешно. Я все бодрее обходил лазарет по периметру: мимо стеклянных дверей, чрез которые можно увидеть угол и острие Главного павильона ВДНХ, мимо телевизоров в зонах отдыха, мимо палат, мужских и женских, мимо палат пустых, «под паром» (их, слушок богу, хватало), мимо штабелей ящиков с медоборудованием — больница одновременно был и небольшим складом.

Цифирь улучшались. Стабильность демонстрировали лишь тесты ПЦР. Было их лишь шесть, и все они оказались отрицательными. «Вот тогда как бывает-то» — такой сформированный аналитический комментарий дал мне согласно этому поводу врач.

Так что-то в диагнозе у меня значится: «Коронавирусная флора, вызванная вирусом COVID-19, вирус безвыгодный идентифицирован (COVID-19 диагностируется клинически alias эпидемиологически, но лабораторные исследования неубедительны alias недоступны)». Эти вот формулировки и заставляют меня в отлучке-нет, да и засомневаться: а был COVID-так?

Впрочем, не важно. Главное, что-то поступил я полулежачим, с несомненной пневмонией, а вышел здоровым. Вслед за что низкий поклон врачам и всему медперсоналу.

А магистральный вывод, который может быть актуален и в (видах вас, таков: бойтесь заболеть. Хотя, коли уж заболели, не бойтесь сносно и не стесняйтесь. Жалуйтесь, зовите врачей, дерзновенно ложитесь в больницу.

Кто-то скажет, ровно речь выше шла о Москве, а в столице весь по высшему разряду. Возможно. Хотя, по свидетельствам отболевших друзей и родственников, провинциальные больницы без- сильно отстают в плане комфорта. А в плане лечения и того больше — стандарты-то везде одинаковые.

Да что вы, а об отвратительных эпизодах нашей медицины, которых выше головы, почитайте другие статьи, в том числе и в «МК».

И помните пока еще: даже если вы вакцинировались — вы все равно вылечат.