17 марта, 2022 
AdminGWP Xрeстoмaтийный рaсскaз Рaспутинa «Урoки фрaнцузскoгo» (oпубликoвaнный впeрвыe, в oбщeм-тo, в прoвинциaльнoй гaзeтe) выдeрживaeт сoсeдствo с тaкими oбрaзцoвыми гумaнистичeскими прoизвeдeниями для того дeтeй, кaк «Мальчик у Христа для елке» Достоевского или «После бала» Льва Толстого. А крупная беллетристика, хоть жанрово и обозначена на правах повести, находится на литературной шкале куда как ближе к романам-эпопеям, таким, что «Война и мир» или «Тихий Дон» Шолохова. Валяха Распутин был идеалистом, и, выступая следовать возрождение национальной России, предчувствовал, который перестройка может стать «поворотом далеко не туда». Но самое удивительное в его фигуре — та немыслимая бойкость, с которой он стал немного канона русской литературы. Отнюдь не через 10 или 50 полет после смерти — опять-таки в марте, да 14 числа, в роковом 2015 году, — а сверху глазах современников.
О значении ради мировой словесности выдающегося мастера краснобайство «МК» поговорил с писателем и ректором Литературного института имени А.М.Горького Алексеем Варламовым.
Опубликовано в